Екатерина Васильевна, с Вашей точки зрения, эксперт-оллраундер может быть компетентен во всех породах?
Уверена, что нет. Еще Козьма Прутков сказал: «Нельзя объять необъятное». Оллраундером (всепородником) вообще быть сложно — слишком большая ответственность. Далеко не всегда эксперт-оллраундер чувствует себя на ринге комфортно и уверенно. Поэтому нужно постоянно учиться у породников. К счастью, наши лучшие эксперты-оллраундеры так и делают. Общение с породниками — просто кладезь информации, поскольку они знают множество нюансов, которые могут остаться незамеченными при чтении стандарта.
Я стараюсь и сейчас как можно больше читать специальной литературы, посещать монопородные выставки, общаться с заводчиками, которые знают о своих излюбленных породах гораздо больше, чем многие судьи. Если выпадает свободная минутка на выставке, обязательно наблюдаю за собаками в соседних рингах.
Вообще, сотрудничество грамотного разведенца-породника и думающего эксперта может принести породе очень много «выгод», потому что оллраундер имеет очень большой опыт. Он знает достоинства и проблемы «смежных» пород и пород, далеких от обсуждаемой. Все эти знания могут быть разумно применены умным заводчиком на благо своей любимой породы. Особенно, если он при анализе результатов выставки постарается понять, чем вызвано то или иное решение эксперта, и постарается найти «разумное зерно» даже там, где сам не согласен с итоговой расстановкой. Необходимо помнить, что эксперты очень долго учились и прошли немало стажировок. Их задача — применить свои знания и опыт и «свежим глазом» оценить работу разведенца. А эта оценка далеко не всегда может совпадать с ожиданиями породника.
С чего начиналась Ваша карьера судьи по породам собак?
Я всегда любила животных, а больше всего — собак. Поэтому то, что увлечение переросло в профессию стало вполне логичным. Кинология оказалась увлекательным и многогранным делом, и, чтобы узнать больше, я начала учиться на курсах кинологов при клубе служебного собаководства.
К тому, чтобы стать судьей по всем породам собак, я шла в общей сложности 20 лет. Этот очень непростой путь, потому что судья-кинолог должен постоянно повышать свою квалификацию, все время следить за новыми тенденциями, изменениями в стандартах, наблюдать за работой лучших специалистов. Моим первым клубом был клуб служебного собаководства ДОСААФ, а первой школой кинологии — учебно-дрессировочная площадка. Так что изначально был интерес именно к рабочим породам, которые, кроме того, чтобы красиво замирать в стойке, умели бы и защитить, и отработать след, и буксировать лыжника. Мои первые уроки экспертизы — это стажировки на рингах ризенов, ротвейлеров, и овчарок на Московских городских выставках служебных собак. В 1990 году я получила начальную судейскую категорию.
Позже интерес к охотничьему собаководству привел меня на притравочные станции и ринги охотничьих собак. Работа на норных испытаниях помогла лучше узнать такс и норных терьеров и сформировать отношение к этим породам с учетом их специализации. В дальнейшем я выполнила нормативы на I категорию по испытаниям и состязаниям норным собак. Этот путь занял 10 лет.
Помимо России, Вы судили выставки также за рубежом. В каких странах Вам приходилось работать?
Кроме судейства в различных городах России и ближнего зарубежья, мне довелось работать в Швеции, Дании, Италии, Испании, Германии, Польше, Чехии, Финляндии, Израиле и странах Балтии. Свободного времени остается все меньше, поскольку почти каждый выходные приходится уезжать, улетать, уплывать.
Можете ли Вы дать какие-нибудь советы тем людям, которые будут выставлять своего друга на Вашем ринге? На что Вы особенно обращаете внимание?
Для меня самое важное — тип и функциональность. То есть собака должна безусловно быть породной, но вместе с тем (это ОЧЕНЬ важно) здоровой — с хорошими движениями, не загруженной и не истощенной и в целом — счастливой. Мне не должно быть ее жалко, а только радостно от того, что я вижу столь красивое, здоровое и благополучное животное.
Выставка — это возможность показать свою любимую собаку в наилучшей форме и отличной кондиции. То есть с собакой нужно заниматься, чтобы было видно, что с ней достаточно гуляют, правильно ее кормят и хорошо ухаживают за шерстью.
Даже исключительно высокопородный пес не добьется хорошего результата, если он пролеживает все дни на диване, если у него слабые связки, избыточный вес и несчастный, замученный взгляд.
Как вы относитесь к хендлингу? Есть ли моменты, которые вам не нравятся в показе собак?
Есть породы собак, которые особенно трудно даются хендлерам и хендлинг которых нередко напрягает. Например, доберманы и ротвейлеры. Хендлеры этих собак нередко ведут себя нервозно, так же, как и «группа поддержки» за рингом. Поэтому нервничают и собаки. Это создает препятствия при экспертизе собак. Не всегда легко судить декоративные породы собак, которые плохо адаптированы к рингу из-за диванного образа жизни.
В некоторых породах при показе распространено активное пищевое подкрепление. Например, у лабрадоров, стаффордов, зененхундов и др. Хендлер, поставив собаку в стойку, непрерывно подкармливает ее, привлекая внимание ориентированной на корм собаки. Мало того, что у собаки, непрерывно тянущейся к корму, искажается силуэт, вдобавок, несвоевременная подкормка создает препятствие во время осмотра зубов.
Ну как, с собачьей точки зрения нужно относиться к ситуации, когда абсолютно посторонний человек (каким и является судья) лезет в пасть в тот момент, когда хендлер дал вкусный кусочек. А вдруг этот человек хочет вытащить вкуснятинку у собаки изо рта и засунуть в свой? Тут недалеко и до покусов, и до нервных срывов у собаки. Так что с моей точки зрения пищевое подкрепление хорошо использовать во время тренировок, но ему не место в ринге.
Екатерина Васильевна, собак каких пород Вы держали в своем доме?
Мой первый пес, эрдельтерьер, появился в доме в 1985 году. В дальнейшем в нашей семье жили ротвейлер, мягкошерстный пшеничный терьер, фокстерьер, ягдтерьер и мопс. Какие собаки будут жить с нами в дальнейшем, пока не знаю, трудно загадывать наперед. Мне нравятся очень многие породы!
Собаки, которых я развожу как заводчик, имеют префикс «Кэттилайн». Под этим префиксом рождены эрдельтерьеры, пшеничные терьеры и жесткошерстные фокстерьеры. Но мой путь в кинологии — это экспертиза, и разведению я не уделяю столь много времени.
Какова Ваша основная работа, помимо кинологии?
Долгое время я работала в издательстве, где выпускались книги о животных. Пришла я туда в качестве автора (меня пригласили написать книгу об эрделях), а потом осталась на постоянной работе в качестве редактора.
Надо сказать, что работа в издательстве сильно помогла расширению кинологического кругозора. Ведь каждая порода, с которой я сталкивалась на страницах редактируемых книг, раскрывалась передо мной очень многогранно — от истории до современного состояния в России. Именно поэтому мне так легко на рингах мопсов, далматинов, американских стаффордширских терьеров и шнауцеров. Очень способствовала повышению квалификации работа над подготовкой к печати книги Е.Л. Ерусалимского «Экстерьер собаки и его оценка».
В настоящее время я работаю в РКФ главным редактором Вестника РКФ.
журнал "DOG SHOW.Сибирь", сентябрь 2009г.
